Истории

«Сова о сове, а всяк о себе»

10:43 26/12/2021
20303

 

Мы уже рассказывали о том, как произошло разделение западной, католической, и восточной, православной, церквей. В том числе о взятии и разграблении Константинополя в 1204 году рыцарями Четвертого крестового похода.

Однако был момент, когда, казалось, прежнее единство могло быть восстановлено. Речь идёт о последнем акте трагедии Византии – осаде и взятии Константинополя турками-османами в 1453 году. К этому времени Константинополь представлял из себя христианский островок в турецком море. Он так и не оправился от грабежей и пожаров. Его население сократилось более чем в десять раз и составляло 30 – 50 тысяч человек.

И это был не монолитный город, а несколько поселений, разделённых обширными пустырями. Древние мощные стены еще обозначали и защищали это пространство – несколько раз арабы и турки осаждали Константинополь, но взять его не смогли. Однако было ясно: долго так продолжаться не может. Императоры могли только надеяться на помощь Запада, да на то, в чём всегда были сильны византийцы – на интриги.

Османскую империю сотрясали кровавые битвы за султанский трон, и хитрые греки подогревали вражду. К примеру, они держали в заложниках родственников султана, его соперников, и время от времени выпускали их на свободу, организуя мятежи в борьбе за трон… Кстати, и поводом-то для победного штурма Константинополя Мехмедом II стала угроза Константина XI, что он отпустит заложника, Орхана Челеби, законного претендента на трон, если его содержание не будет увеличено вдвое. О том, каковы были отношения между близкими родственниками, говорит то, что Орхан со своими приближенными оборонял во время турецкого штурма участок стены Константинополя и был убит своими соплеменниками… Что же касается западной помощи, ещё папа Григорий VII заявил: «Для страны будет гораздо лучше оставаться под властью мусульман, чем быть под управлением христиан, которые отказываются признавать права католической церкви».

Византийские императоры крутились меж двух огней: сами они готовы были признать Унию, а последний из них всё-таки уговорил верхушку церкви подписать её. Однако большая часть духовенства и мирян была настроена крайне враждебно к «латинской ереси». К тому же у Запада были свои печали, свои внутренние разборки. В общем, когда Мехмед II стянул к стенам Константинополя 80 тысяч бойцов и 120 кораблей, ему противостояли 5 тысяч ромеев – монахов и обычных граждан – и 2 или 3 тысячи иностранных добровольцев и наемников, в основном итальянцев. Боеспособных горожан было так мало, что император попросил держать их число в секрете, чтобы не сеять панику.

Тем не менее, до самого дня штурма между католиками и православными, защитниками города, продолжалась вражда. Стоит заметить, что вместе с турками город штурмовали и христиане: деспот Сербии прислал султану полторы тысячи всадников, были среди наемников немцы и венгры. А решающую роль при штурме сыграла артиллерия. Венгерский инженер Орбан, построивший для турок гигантскую пушку «Базилика» – она могла метать каменные ядра весом 270 кг на 1600 метров, предложил сначала свои услуги византийскому императору. Но у того не хватило денег…

Рыцарская Европа рушилась – её сокрушал дух наживы. Единственной реакцией Запада на осаду Константинополя стало гневное письмо императора Священной Римской империи Фридриха III к султану. Мехмед II почему-то не испугался… Папа римский пытался собрать какие-то силы на помощь осажденным, кардиналы на свои средства наняли пять кораблей, но помощь уже опоздала. Справедливости ради, стоит сказать, что и братья императора Константина Фома и Деметрий Палеологи, правившие греческим государством Морея на Пелопоннесе, то взывали к Риму, то просили султана прислать войско для подавления восстания албанцев… Янычары через два месяца боев задавили защитников города численно и прорвались в город. Император Константин XI Палеолог, когда понял, что город отстоять не удастся, сбросил с себя все знаки отличия и ринулся в самую гущу врага: «Город пал, мне незачем больше жить». Турки нашли его среди убитых по пурпурной обуви…

Весть о падении «Второго Рима» достигла Европы через несколько недель. Она потрясла Геную и Венецию, где у погибших были родственники, но в целом христианские страны спокойно восприняли взятие турками Константинополя – своих забот хватало. Однако в городе Лилле один правитель мечтал о рыцарской славе и доблести. Герцог Бургундский Филипп Добрый основал Орден Золотого руна. Добрым сын Иоанна Бесстрашного был назван не из-за своей доброты, а потому что добротно, крепко держал в руках свой меч.

17 февраля 1454 года он созвал рыцарей Европы на «Пир фазана» – грандиозное представление, целью которого была организация Крестового похода для освобождения Константинополя. Во время празднования во дворе появился слон, которого вёл огромный сарацин. На спине слона зрители увидели башню-клетку, из которой спустилась дама в белоснежных одеждах. Она олицетворяла христианскую церковь, порабощенную мусульманами, и обратилась к Филиппу с длинной поэмой, в которой описывала все свои горести. Герцог с состраданием внимал даме, а потом через герольдов объявил, что клянется над фазаном отправиться в поход против турок. Фазан считался «рыцарской» птицей, и клятва над ним у древних римлян считалась нерушимой. Каждому, кто клялся над птицей, давали кусочек её мяса.

Считалось, что для нарушившего обет он превратится в яд, а проклятие перейдёт на потомство. – Клянусь не есть по пятницам до самой смерти, пока не коснусь рукой знамени Великого Турка! – загремело со всех сторон. – Не вернусь домой, пока не захвачу в плен турка! Не буду спать по субботам! Буду носить власяницу вместо кирасы! Празднества проходили одно за другим, папы римские, объявлявшие сбор десятины на новый крестовый поход, сменяли друг друга, собранные средства уходили на междоусобные войны…

Пять разгромленных крестовых походов против чешских реформаторов показали низкую эффективность такой организации военных кампаний. В 1464 году, наконец, папа римский собрал-таки маленький отряд, но разразилась чума… До Константинополя рыцари так и не добрались. Мехмед II оказался весьма умным государем. В отличие от крестоносцев, он не разграбил собор Святой Софии.

Более того, позволил синоду избрать нового патриарха – султан предложил на этот пост Геннадия II Схолария, лидера антиуниатской партии в Константинополе, который, по выражению историка, «предпочел турецкий тюрбан латинской тиаре». Православные священники получили довольно широкие полномочия. В частности, они стали отправлять функции правосудия в своих общинах… Мусульманские нравы и обычаи, конечно, сказались на жизни христиан. Многие греки отступили от правил веры, например, охотно отдавали дочерей в гаремы. Архиереи переняли от турецких чиновников страсть к интригам, деспотии и роскошной жизни. Низшее духовенство поражало русских путешественников каким-то неосознанным пренебрежением к своим святыням… Об Унии забыли надолго: султан, конечно, категорически был против объединения церквей. В этом его интересы совпали с интересами высшего духовенства, которое не хотело подчиняться Риму…

Иван Хворостинин